Поэтому важно находить баланс между вниманием к собственным переживаниям и вниманием к переживаниям других людей в группе.
Мне кажется, как движение мы всё ещё находимся в возрасте тодлера, в лучшем случае школьника средних классов. Мы ещё только растём, и я думаю, что те защиты, которые действуют в "обычном социуме”, нам тоже стоит в каком-то виде добавить.
САРА: Кто-то из вас хочет поговорить про ложную близость, “близость на одну ночь”? Про то, что эти практики сильно сближают людей, но после завершения группы ощущение близости далеко не всегда продолжает жить?
СЬЮЗЕН: Я могу сказать, что на Т-группах и на тренингах, в которых я принимала участие, финальную сессию всегда посвящали возвращению в повседневную жизнь и четко давали людям понять, что сейчас они находятся в месте с другой культурой, где чувства переживаются интенсивнее, где все их потребности во внимании и любви удовлетворяются, но затем им предстоит вернуться в другую культуру, в свою повседневность. И на своих группах я тоже об этом всегда говорю.
Мне интересно, делаете ли вы что-то похожее? Потому что в моё время многие люди на практиках сильно влюблялись, возвращались домой и говорили своим супругам: “Я хочу развод”. И это было одним из поводов для критики нашего движения в 1960-е.
ДЖЕЙСОН: Мне кажется, это правильная критика. Мы приходим на группы, открываемся, начинаем очень близко общаться с другими людьми, — это действительно может повлиять на постоянные отношения. Про это нужен отдельный теоретический блок: что сейчас мы в сообществе, а в сообществе можно очень сблизиться с людьми, но месяца через три ваши чувства, возможно, изменятся. Здесь ощущение близости может быть сиюминутным, а крепкая дружба — это другое, она выстраивается иначе.
Мне кажется, большинство наших воркшопов и групп — это места, где мы можем учиться открываться, учиться эмпатии, развивать социальные навыки, помогающие сближаться с людьми. Но искать настоящих друзей, выстраивать с ними глубокие дружеские отношения — это отдельная задача, и это не обязательно произойдёт на группе.
САРА: Я пытаюсь подобрать аналогию… В повседневной жизни мы настолько не отрываемся людям, как это происходит в AR (если называть “открытостью” честный рассказ о тех частях своей личности и своей жизни, о которых мы обычно рассказываем только близким друзьям или не рассказываем вообще никому). В практиках аутентичного общения мы это делаем, потому что AR ориентирован именно на такие разговоры. Здесь это возможно, потому что созданы условия, потому что это особая среда, особая атмосфера. И это сильный опыт.
Это можно сравнить с подъемом на гору в компании друзей. Мы вместе движемся к большой и неординарной цели, к чему-то, чего никто из нас прежде не совершал. И когда мы вместе достигаем вершины, то кажется, что вот же оно, мы это сделали, мы вместе пережили такой крутой опыт, теперь мы друзья навек. А потом мы едем домой и оказывается, что в обычной жизни мы очень разные, что у нас разные интересы, разное всё.