Оказалось, что практики аутентичного общения помогают создавать такие сообщества. Они убирают многие препятствия, делают процесс быстрее и проще. По сути, с их помощью мы начинаем играть в новую социальную игру, причем действующие в ней правила и договоренности заранее ясны. Тогда мы можем сразу начать общаться гораздо более открыто и свободно, потому что нам больше не нужно строить предположения о том, что будет уместно, а что нет, и на всякий случай заранее ограничивать себя набором общепринятых социальных шаблонов, оставляя только те свои проявления, темы для разговоров или способы взаимодействия, которые по умолчанию считаются “нормальными” и подходят для большинства социальных ситуаций.
Когда в 2012 году мы стали впервые делать эти практики, то быстро обнаружили, что хотим друг с другом не только практиковать, но и жить, работать, ходить на свидания. Многие, и я в том числе, до сих пор вспоминают то время как одно из самых живых и счастливых. Мы вместе творили, экспериментировали, ссорились, учились. Мы впервые оказались в настоящем живом сообществе и получали неповторимый опыт — ничего подобного мы раньше не испытывали и даже не знали, что такое возможно.
Я начала записывать и собирать описания игр, которые мы практиковали в Austin Community. Параллельно я экспериментировала с тем, что сейчас называют “открытым лидерством” — с идеей “а давайте всех научим фасилитировать, чтобы любой человек мог это делать, и будем получать разный опыт и развиваться друг об друга”.
Сейчас мне кажется, что многим из наших фасилитаторов вообще не стоило доверять группы, но с другой стороны, теперь они превратились в опытных, высококвалифицированных лидеров, а я многое узнала о разных стилях лидерства и исследовала, чем лидерство отличается от фасилитации. Сейчас это стало одним из трендов, многие про это думают и пишут.
Так что изначально нами двигало желание создать своё сообщество, а дальше движение развивалось и росло, мы стали вливаться в более обширные социальные потоки, потому что заниматься только своим сообществом нецелесообразно с финансовой точки зрения — люди пока не готовы за это платить. Мы стали соединять свои наработки с тем, что сегодня делает движение майндфулнес, с тем, что делают психотерапевты, работающие с травмой. Отдельным большим направлением стало обучение фасилитации и продвижение именно фасилитации (а не только лидерства) как нормы. Этому во многом поспособствовал agile, где scrum-коучи — а их сегодня огромное количество — это именно фасилитаторы.
ВОПРОС: В чем сходства и различия между практиками аутентичного общения и Т-группами — и Инкаунтер-группами?
ДЖЕЙСОН: Насколько я знаю, в Инкаунтер-группах открытая конфронтация и конфликты были обязательной частью группового процесса, людей сталкивали друг с другом, чтобы они могли через это расти. Стиль Т-групп был скорее академическим.
СЬЮЗЕН: Соглашусь. Инкаунтер-группы в основном проходили на западе США, в
учебном центре Esalen, и это был настоящий дикий запад, о безопасности тогда мало думали.
Т-группы такими не были, их вели очень аккуратно: “говори из своего опыта, не заходи на чужую территорию, отслеживай свои проекции”, — в таком стиле.
А на западном побережье в это время происходили борцовские поединки. Людям делали больно, было много наготы. На одну такую группу я приехала вместе с мужем и ведущий меня спросил: “Что в теле твоего партнёра тебе больше всего нравится? А что в его теле тебе больше всего не нравится?” И это были нормальные по тем временам вопросы. Границы допустимого много и намеренно нарушались. Но именно эти группы меня сильно укрепили и, например, научили хорошо справляться с направленным на меня гневом (чего я раньше очень боялась).
ДЖЕЙСОН: Что-то похожее происходило в движении аутентичного общения лет 8-9 назад, когда появились Circling Europe. Мы с Сарой пошли к ним на курс, и он оказался охренеть каким провокативным. Мы доходили до последних границ того, что можно считать человечным, и действительно сильно эти границы сотрясали. Организаторы потом получили кучу жалоб, многие участники были ретравматизированы, и в дальнейшем Circling Europe это учли и стали уделять безопасности больше внимания.
Вопрос безопасности — один из ключевых вопросов. Мы много думали, как обходиться с безопасностью на группах аутентичного общения.